Несуществующее настоящее (сборник) - Страница 36

Сергей слушал, не перебивая. Ему казалось, что он попал на какую‑то другую планету. По сути, почти так оно и было. Еще несколько часов Сергей задавал вопросы Георгию Николаевичу, подробно расспрашивая его о разных ситуациях и законах. Георгий Николаевич же спокойно и дружелюбно отвечал ему на вопросы. Наконец, когда встреча подошла к концу, Сергей поехал к себе в отель и сделал несколько копий записи, боясь потерять ее. Далее он провел оставшиеся дни в стране "Утопия", и у него не было ни малейших сомнений, что Георгий Николаевич говорил только правду и ничего кроме нее.

За все время пребывания в этой стране Сергей ни разу не испытал отрицательных эмоций, агрессии со стороны окружающих. Через восемь месяцев он прошел собеседование и переехал в страну "Утопия" навсегда.

Закон достойных — творить добро и не ссориться.

Лао Цзы

Неменяемое прошлое

Если хочешь вспоминать о хорошем прошлом, сделай хорошим будущее.

Автор этой новеллы.

Эта сказочная, необычная, интересная и, самое главное, почти настоящая история произошла с одним молодым человеком приятной наружности, звали которого Сергей. Помимо приятной наружности, у Сергея, пожалуй, больше не было ничего, чем он мог бы выделиться среди хотя бы десяти человек. Не оттого, что Сережа был не умный, напротив — умный: он много читал, любил познавать новое, размышлял часто; не оттого, что был стеснительный или робкий, напротив — коммуникабельный, общительный. С ним легко было найти общий язык. Про таких, как Сережа, часто говорят, что они такие простые в общении. Я бы еще определил его стиль общения так: меньше эмоций — больше конкретики. Такое определение, пожалуй, самое точное.

Несмотря на свою любознательность и страсть к размышлению и рассуждению (кстати, он любил делать это вслух, сам с собой), все‑таки чего‑то ему не хватало, какой‑то детали что ли или, может быть, какого‑то маленького "шурупчика", "винтика" в его сложных системах, которые он строил при помощи мыслей. Все носило характер теорий, и только. Однако Сережа хотел большего. Часто думая о какой‑либо философской теме, он углублялся в мысли, ощущая, что вот‑вот истина откроется ему, казалось, еще совсем чуть‑чуть, буквально минута размышления, и он решит задачу, найдет суть, но этого не происходило. Его "еще минута" затягивалась на долгие часы. Часто он даже засыпал, не замечая. Пожалуй, я бы назвал это первой проблемой Сергея — нехватка какой‑то частицы в думах. А второй проблемой, бесспорно, является его комплекс относительно прошлого. Часто он думал, думал… да не о том думал. Например, вспоминал что‑то, что произошло несколько дней назад или месяц или даже год, начинал разворачивать целые сюжеты на тему, что бы было, если бы он поступил так, а не иначе. Затем погружался в грусть, в состояние сожаления, мол, упустил возможность, не то сказал, не то сделал и т. п.

Настолько сильно он погрузился в самокритику, что в его перечне деяний не было ни одного правильного действия. Быть может, две его проблемы были как‑то связаны между собой или хотя бы переплетались? На этот вопрос уже не найти ответа, потому что вторая его проблема в один день, о котором я как раз сейчас начну рассказывать, исчезла. А случилось этот вот как.

Сергей как‑то пошел на рынок за продуктами. Ходил между лотками, выбирал нужные товары, в общем, обычная, рядовая, ничем не примечательная процедура. Начало истории произошло после того, как он купил все, что посчитал нужным. Далее, уходя с рынка, он пошел через закрытое помещение, в котором тоже было много различных лотков, только уже с бытовыми товарами. И вот прямо по дороге к выходу он увидел стоящую бабушку, просящую милостыню. Она была одета опрятно: в старую одежду, с платком на голове. Проходя мимо, Сергей задался вопросом: "Дать или не дать?" И тут же последовал ответ: "Конечно, не дать! А то я не знаю, что милостыню просят только алкоголики и те, кому работать неохота!" И прошел мимо. Однако у Сережи было, очевидно, ощущение адреналина в крови. Несмотря на то, что он прошел мимо, в глубине души ему было не известно, верно ли он поступил. Может быть, нужно было помочь бабушке?

И тут же всплыл ее образ: измученное лицо, она, верно, устала стоять. Ей уже лет под семьдесят, как не устать? На лице мимический оттенок страдания, мучения и стыда, стыда оттого, что ей приходиться просить. А люди, проходящие мимо, боятся лишний раз посмотреть ей в лицо, будто она какой‑то прокаженный или более всех согрешивший человек. Опрятный вид говорит об ее образе жизни, и он никакой не антисоциальный. Само по себе лицо нисколько не противное: не грязное, максимально ухоженное, сообразно возрасту и возможностям. "Черт, похоже, я промахнулся. Она и вправду нуждается в деньгах. А я прошел мимо с огромной суммой в кармане. Что мы за безжалостные люди! И главное, я сам поступаю так же. Вот только что у меня был шанс проявить сострадание, помочь нуждающемуся, а я, как и все, прошел мимо".

К концу этой мысли Сергей уже находился на границе между рынком и началом дороги, через которую ему нужно было перейти для того, чтобы попасть домой. Но Сергей не стал переходить дорогу, он решил исправить ситуацию, развернулся и пошел обратно в крытое помещение, чтобы помочь бабушке. Спустя пять минут он был у того самого места, но только той самой бабушки там уже не было. "Ну, не искать же ее теперь", — подумал Сергей. И тут же сам себя укорил от второго лица: "Ну, конечно, не искать, ты же гордый, чего ты будешь за какой‑то нищей старухой бегать?.." "Да не в том дело…" — снова сам себе ответил Сергей, чувствуя, как чувство вины с неимоверной скоростью распространяется в его душе, после чего все‑таки стал ходить и оглядывать прохожих с целью найти бедную старушку. Спустя еще минут десять ничего не поменялось, ее не было. Вероятно, ушла… да много чего могло произойти. Рынок — это большая площадь, на которой множество людей, она могла быть в метре от него, загороженная чьей‑либо спиной, тут, как говорится, либо повезет, либо нет.